В своем рассказе я опишу детство папы. Его истории оказались неожиданными для меня. И только сейчас я всерьез задумалась, насколько климат и определенная среда меняет людей и их образ жизни. Мой рассказ называется *Специфика Севера*.
Кольский полуостров, военный городок Североморск. Военные корабли, атомные подводные лодки. Ни одного человека в штатском. Даже дети одеты в перешитую форму, шапки-ушанки и пилотки подводников. Эта черная масса ярко контрастирует с белым снегом. Это место поистине можно назвать мертвым царством. Суровые сдержанные люди и природа, скованная льдом. Кольский залив – серая свинцовая масса, сверху палки и мазут. А над ним северное сияние, покрывающее весь горизонт. Вспыхивающая разноцветная ломаная гамма. По-своему красивое место.
Именно здесь Юрка Сидоров провел лучшие годы своего безоблачного детства. Мать работала инженером, отец, морской офицер, был капитаном 2 ранга. Юрка и его младшая сестра Мила в основном были предоставлены сами себе. Когда отец приходил из плавания, он привозил волшебный чемоданчик со сгущенкой в большом количестве и сухой рыбой. Таранка считалась деликатесом, а вот красная рыба и икра - совсем нет. Северный флот был основной ударной силой и всячески поддерживался государством. Но даже здесь неожиданно появились очереди за хлебом. Молока не было, только порошковое. Со сгущенкой дети не церемонились: протыкали две дырки, чтобы воздух выходил, и высасывали, запивая водой. Особенно ценились шоколадные конфеты, которые присылала тетя из Москвы, например Мишка на Севере. Милка находила спрятанные мамой конфеты, а фантики подбрасывала Юрке под кровать. Но все кроме нее прекрасно понимали, что брат не настолько глуп, чтобы бросать фантики под собственную кровать. И все же он относился к ней достаточно спокойно и воспринимал как неизбежное зло.
По утрам мальчик ходил в школу, но поскольку читать и писать он уже умел, основным предметом считалась физкультура. Природа располагала к бодрым мужественным прогулкам. На сопках был метровый слой наста, а сверху еще метр снега. Ребята постарше прорывали тоннели с расслоениями и выходами наверх. Эти снежные катакомбы были идеальным местом для догонялок. Главное было прибежать перед приходом матери, испачкать тарелку в супе и высокохудожественно разбросать крошки по столу, как будто ты ел, и снова убежать заниматься своим делами. Милкину тарелку тоже приходилось пачкать. Ведь, если брат не ел, то и она не ела. Подруг у нее не было, и она частенько таскалась за ним и его друзьями.
А игры у них были довольно дикие, ребята все время проводили в сопках. Пытались уйти подальше, что-нибудь сжечь или взорвать. Самым безобидным развлечением было лазание по трубе над очень большим и глубоким котлованом. А чтобы было веселей, в того, кто лез, кидались камнями. Особенно смешно было, когда камень все-таки достигал цели и смельчак падал в воду. Обычно все быстро пробегали по трубе, и камнями в них не попадали, но в этот раз за Юркой снова уцепилась Милка и в этот раз бежал Орех. Коля Орехов был очень длинный и нескладный на фоне своих друзей. Они постоянно дрались, отстаивали территорию. А вечно сопливому и простуженному Орехову все время били морду и за него приходилось заступаться. Он был очень тихий и на рожон никогда не лез, да и вообще был немного подобрее, чем остальные, поэтому все игры давались ему сложнее. Но не пробежать по трубе было просто стыдно. Милку все это очень забавляло, и она тоже решила метнуть в мальчика камень. Камень удачно попал, Орехов удачно упал. Он повис, зацепился за трубу руками и ногами, и ни вперед, ни назад уже двигаться не мог. Это зрелище привело всех в буйный восторг, и ребята решили во что бы то ни стало его сбить. Наконец под громкое улюлюканье Орех рухнул, проломил лед и весь промок. А чтобы стало совсем весело, его еще долго толкали палками, когда он выбирался на берег. В таком виде Коля домой идти боялся и специально ждал, пока одежда замерзнет. Потом он снял ее, стряхнул лед и сухой пошел домой. На ребят он, конечно же, не обижался.
Но это было не последнее купание Орехова. Как-то раз мальчишки собрались в плавание. Построили плот, плыли в сторону военных кораблей. Юрка стоял сзади, оттолкнулся шестом и заметил, что плот стал занимать явно не горизонтальное положение. Он спрыгнул - по пояс. Ореху повезло меньше всех, и он начал тонуть. Ребята еще долго кидались в него камнями, чтобы тот вылезал скорее. Орехов, весь в воде и мазуте, опять ждал, пока одежда замерзнет, а потом друзья еще долго и заботливо отбивали палками лед с его пальто.
Еще одним невинным развлечением были прыжки с крыши на крышу. Прыгали с девятиэтажного дома Мелорадова. С ним Юрка познакомился на уроке физкультуры в бассейне. Сережка хвастался, что отлично ныряет. И когда тренер попросил его продемонстрировать, тот охотно и не без гордости погрузился в воду. Долго не было Мелорадова, потом пошли пузыри. Через прозрачную воду Юрка увидел его распухшее испуганное лицо – пришлось спасать… Так они и начали дружить. А вообще Сережка был спокойный, добрый и очень вежливый парень. На суше он чувствовал себя гораздо увереннее и прыгал вместе со всеми. На плоской крыше с уже сломанным старшим поколением ограждением все блестело от прыжков. Вниз старались не смотреть, разбегались и перепрыгивали эти полтора метра между качающимися высотками. Бояться было нельзя, не прыгнуть тоже нельзя, потому что тебя потом заплюют, затопчут и разговаривать не будут. Уж такова специфика севера.
Как-то вечером Юра Глушков зашел к Юрке домой. Они часто наведывались друг к другу в гости, так как родителей не было дома весь день. Глушков, а для друзей просто Глухарь, был ровесником Юрки. Сам по себе он был простецкий русский парень. Он заметно выделялся среди сверстников своими внушительными габаритами. От того, что он так вымахал, у него были проблемы с костями. Буквально 2-3 выхода в сопки и он снова и снова ломал руки. Парень увлекался пиротехникой, и у него в кармане всегда были стреляющие устройства. Все знали Глухаря с гипсом на одной руке и спичками или рогаткой в другой. Своим профессиональным взглядом он сразу обнаружил в Юркином доме очень редкий вид пластмассы. Он нашел целюллойдную куклу и не навязчиво предложил устроить дымовуху. Юрка естественно не разрешил, ведь это была его квартира и Милкина любимая кукла. Над Глухарем его отказ никакого действия не возымел.
- Юрец, там это… загорелось случайно – виновато пробормотал Глухарь и протянул горящую куклу.
Юрка начал поспешно ее тушить, повалил дым и закоптил всю кухню. Минут через 40 с работы должна была придти мама. Юрка увидел, что скрыть это уже никак нельзя и, разъяренный, начал искать, чем бы ударить товарища. Глухарь же тем временем очень смеялся. Но увидев лицо друга, предпочел радоваться в другом месте и побежал. Схватив чайник, Юрка ринулся за ним. Он был настолько зол, что без труда догнал Глушкова. Он его завалил и бил по голове, пока тот не заскулил. Чайник был прилично помят, ведь он попадал не только по Глушкову, но и по камням. Из незакрытой квартиры валил дым. Все знали бестолковый и веселый характер Глухаря, поэтому мама не стала ругаться.
Однажды отец Глухаря организовал экскурсию на крейсер Александр Невский. Он был командиром крейсера, что считалось очень весомой должностью. Это было огромное судно, казалось, высотой с пятиэтажный дом. И даже трап был настолько высокий, что, поднимаясь на борт, мальчишкам приходилось прилагать определенные усилия. При этом и трап, и судно серьезно покачивались - Юрка старался не смотреть вниз. Экскурсия, хоть и была интересной, продолжалась недолго. Ребята сбежали, и по всему кораблю была дана команда их поймать. Всех беглецов выстраивали у каюты зубного техника. Когда матросы привели глупо похихикивающих Юрку и Глухаря, Орехов как раз выходил из кабинета. Вид у него был не очень довольный. За ним вышел врач с блестящими металлическими щипцами в руках и сообщил, что товарища Орехова постигло легкое наказание. Ему поставили пломбу, так как он сразу во всем сознался. Остальным же вырвут по зубу. Вот тут-то обоим Юркам стало не до смеху. Тем не менее, каждый для себя решил, что признаваться ни в чем не будет и соврет, что заблудился. Конечно, зубы у всех остались целы.
Еще одним популярным занятием был поход в кинотеатр Пионер. Каждый фильм без сомнения производил на ребят неизгладимое впечатление. Так например, экранизация Вия заставила Юрку, который часто был один в темноте, опасаться своего собственного подъезда. Поэтому каждый раз он мужественно набирал воздух, влетал в подъезд и открывал дверь, с разбегу попадая ключом в замок. Когда прошел фильм Спартак, все начали считать себя спартаковцами. Город был поделен на 2 района, 2 воюющие группировки (Улицу знаменитого летчика Сафонова и улицу Душенова, на которой жил Юрка и его друзья). Конечно, они были еще маленькие для сражений, но свою лепту тоже вносили. Юрка уже был обучен, куда надо бить мальчика определенного возраста. Если маленький – под ложечку, постарше – между ног. Знал, как четко попасть в глаз. Это было событие, в котором принимал участие весь город. Естественно, родители ни о чем не догадывались. И все же, как бы ребята не враждовали, они ходили в одну школу, общались. Однако каждый должен был поддерживать законы стаи. Шла усиленная подготовка к бою.
- Эй, смотрите какую мне отец винтовку сделал! – с ходу начал рассказывать Мелорадов, уже предвкушая запах победы. Его отец был механиком, и у него была своя ремонтная база. Винтовка была деревянная со вставными железными частями.
- Очень грамотный муляж – авторитетно заявил Орехов. – Трехлинейка с затвором, даже патроны имеются.
- Да, только ты, Серега, совсем дурак. Это тебе не Берлин, а Древний Рим – бесцеремонно вклинился Глухарь.
- Лучше помоги щиты сделать. Мы тут у матросов бочек натырили. На, бери, выбиваешь обруч… - и одним резким движением ноги Юрка развалил бочку пополам.
- Я лучше сейчас гуашь принесу – воодушевился Мелорадов. – разрисуем красиво, в римском стиле, я орла умею рисовать.
И вот день сражения настал. Это было приличное побоище, и оно было проиграно. Отступаем! – завопил какой-то парень со свежевыбитыми передними зубами. Юрка оценил ситуацию и побежал. Бежал изо всех сил, не оглядываясь. Бежал судорожно. Споткнулся, упал. Он был далеко в сопках. Сафоновцы уже давно не преследовали его. Только время шло за ним, мимо него. Оно обволакивало его своим неизбежным присутствием и исчезало за высокой травой. А Юрка все сидел на земле, ошарашенный тем самым чувством, когда открывают глаза на простые, но столь неожиданные для тебя вещи. Теперь вся его жизнь казалась просто теплым белым песком, который неумолимо просачивался сквозь чьи-то пальцы.
- Юрец, ты в порядке? - Заорал Глухарь, по-видимому, тоже оттесненный противником. - Мелорадов, разворачивайся, Сидорова подбили.
- Ты чего расселся? – не успокаивался запыхавшийся Глушков.
Юрка загадочно промолчал и прилег на огромный теплый синевато-оранжевый валун. Глухарь ничего не понял, но все же прилег рядом на полянку, заросшую ягодами. За ним Мелорадов.
Коварные полярные сумерки уже давно украли утро, и первые звезды слабо подмигивали заливу. Мелорадов, будучи по натуре настоящим холериком, сразу же проникся Юркиным настроением и мечтательно смотрел в высокое небо. И только Глухарь, которому чужда была вся эта суровая романтика, методично поедал голубику.
- Понимаешь, - вдруг заговорил Юрка - я так долго ждал этого сражения, и вот мы уже отступаем, вот уже и день прошел. Неужели так быстро пройдет вся жизнь? Неужели…
Глухарь смотрел на него все так же отчужденно. Юрка и сам не понимал, что значат все эти мысли и почему они возникли именно сейчас. Однако он точно осознавал, что теперь уже не будет как раньше и даже эта самая ночь уже никогда не повторится. Как ему теперь мириться с этой новой философией, готов ли он к взрослой жизни, он не знал.
Неловкое молчание прервал Мелорадов. Видимо, Юркины мысли были ему знакомы. Он опять мечтательно вздохнул и сказал:
- Представляете, мы уже 3 класс заканчиваем. А кажется, будто только вчера пешком под стол ходили. Я после школы сразу в военное училище.
- Ага – подхватил Юрка – а потом вернусь сюда, но уже офицером. И форма у меня будет настоящая.
- Точно. А если из училища выгонят, я в матросы пойду. – вставил свое веское слово Глухарь.
И вот все так же незаметно подкралось лето. В это время года начинался массовый отъезд к бабушкам и дедушкам. Колька – в Мурманск, Серега – в Москву, и только Глухарь всегда оставался здесь.
День уже привычного для всех прощания. Обязательный Мелорадов и Юрка, которому сегодня еще надо было собрать вещи, пришли раньше всех.
- На чем летишь?
- На ТУ-104!
- Я тоже! Вот Орехов обзавидуется.
Подходит Колька.
- Ребя, вчера в Пионере Фантомаса показывали. Отличный фильмец! А машины какие!!
- Слышь, Орех, лучше угадай, на чем мы с Юриком домой полетим? – начал было Мелорадов. Но тут они заметили приближающегося неторопливой уверенной походкой Глушкова.
- Отец сказал, они датское торговое судно арестовали.
Оно было огромное, красно-белое. Настоящее произведение искусства для детей флота. Ведь им были знакомы лишь длинные, приземистые, выкрашенные в серый или защитный цвет корабли. Друзья живо начали обсуждать, какой торпедой его можно завалить на бок, как оно не практично высоко, как не выдержит оружейного залпа. В тот день их мысли как всегда были настроены на геройство.
Юрка больше никогда не видел своих друзей. Зато в новой жизни Юрий Анатольевич, уже здесь в Калуге, стал инженером и встретил тех людей, с которыми так ожесточенно сражался на улице Сафонова. Ненависть ушла, так же как и серая мгла ледовитого океана…